Гамзатов – оберег Дагестана

Фото: Шамиль Магомедов / wikipedia.org
Памятник Расулу Гамзатову в Махачкале

Стихи и песни великого горца читают во всём мире.

В этом году Дагестан отметил 95-летие Расула Гамзатова, а уже 3 ноября печальная дата – 15 лет со дня его смерти. Пока в память о нём есть его кабинет в Союзе писателей Дагестана, планируют к 100-летию открыть и дом-музей. Но лучший памятник он создал себе сам – великие стихи и песни. И это далеко не всё наследие поэта.

Много лет помощником, секретарём Расула Гамзатова был Магомед Ахмедов. Ныне он председатель Союза писателей Дагестана, секретарь Союза писателей России, народный поэт Дагестана. Для него Гамзатов не только учитель, но и философ.

– Литературное творчество Расула Гамзатова – это голос аула. Но он мог, стоя у горного родника, беседовать со всем миром, войти в каждый дом. Это очень большая и очень нужная беседа человека, любящего мир, жизнь и страстно желающего сохранить всё то, что дано Богом людям. Как бы там ни говорили современные литераторы, что поэзия меняется, что стихи сегодняшнего дня – сплошь эксперименты, главным новатор­ством Гамзатова были истина, любовь, человечность.

Поэма «Берегите матерей» вышла в 1980-х. И вся страна писала ему письма, рассказывала про своих матерей, благодарила. Откуда в нём всё это? Из аула. Он сумел взять каплю горного родника и не дать ей пропасть в кипящем, бурлящем мировом океане, быть особенным и – как все. Потому он и народный поэт.

Поэтический мост культур

Впрочем, одним Советским Союзом его география не ограничивалась. Он написал свою знаменитую поэму «Остров женщин», когда вернулся из Мексики. Поехал в Индию, написал две очень большие поэмы. Есть ряд стихов о Кубе и Палестине. Под впечатлением от Шекспира стал писать сонеты. И когда его упрекнули, что нет в аварском языке возможностей писать стихи такой формы, ответил – это «горские сонеты».

И все стихи были не просто слова – там с вами говорит не турист, он считал необходимым поблагодарить людей за их страну, за культуру, за новое, что он получил от них. Гамзатов – сам как мост Даге­стана в мир, помогал миру посмотреть и на других. Это было и есть мощное двустороннее движение культур, языков, образов.

Каждый малочисленный народ на определённых этапах своей жизни выдвигает человека для самосохранения, как духовный щит, как оберег – языка, культуры, национального самосознания, – вот таким щитом самосохранения он стал после выхода уже знаменитой книги «Мой Дагестан». Я несколько лет тому назад был во Вьетнаме, и ко мне подошёл герой, старый человек, весь в орденах, и сказал мне: «Я слышал, что вы из Дагестана. У меня на столе лежит в 1968-м году изданная на вьетнамском языке книга Гамзатова «Мой Дагестан», я также её читаю». Знаете, я совсем не удивился.

Яркое, меткое слово

Почему так близок всем горский поэт? Он ничего не усложнял. Поэтому его образы мгновенно становились близкими всем. Пример – песня «Журавли». Она стала и молитвой, и гимном, и выражением тревоги за мир, за людей. Эту песню поют, под неё люди встают. И разве эта песня не стала опять актуальной?

Гамзатов оставил не только поэтические произведения, но много точных, очень ярких, очень человечных афоризмов. После распада страны некоторые горячие головы заговорили и о самостоятельности Дагестана. Одной своей фразой он остановил псевдопатриотов: «Дагестан добровольно в Россию не входил и добровольно из неё не выйдет».

Через 15 лет после его смерти я могу сказать: россияне не забыли Гамзатова. Такой феномен – очень редкое явление. И оно стало возможным благодаря советской школе переводчиков. Они довели его аварские мысли до русских сердец. Они сами были превосходными поэтами: Семён Липкин, Андрей Вознесенский, Яков Козловский, Юнна Мориц. Те же «Журавли» стали популярны благодаря не только Расулу Гамзатову, но и прекрасному переводу Наума Гребнева.

Последние 10–15 лет он стал писать очень глубокие, очень трагические, очень шекспировского типа стихи. Сейчас у нас в Дагестане вышли его сборники «Молитва» и «Суд идёт». Но широкая мировая аудитория ещё их не читала. И уверен – мир ещё поразится строкам великого дагестанца. При всём огромном своём политическом, поэтическом, человеческом величии он оставался простым горцем, который любил женщин, детей, стариков, который, как всякий поэт, мог поразиться красоте, чувствам. «Влюблённые всех стран, соединяйтесь» – это тоже его слова.

Интересные факты 

Расул Гамзатов родился в ауле Цада в 1923 г. Его отцом был народный поэт Дагестана Гамзат Цадаса. Два его родных брата погибли в Великую Отечественную. Он окончил педучилище и работал учителем в школе, но тяга к творчеству была такой сильной, что, даже не очень хорошо зная русский язык, он смог поступить в литинститут.
Писать стихи начал, когда ему не было ещё 10 лет, печататься – в 14.
Автор многих сборников стихов, повести «Мой Дагестан», десятков песен. Награждён орденами и медалями многих стран мира. Умер в 2003 г.

«У нас хоть лица есть»

«Мне недавно Кобзон звонил, рассказывал, как их встречали в Болгарии. Я был в Болгарии. Хотел подарить Ванге резную палку работы наших мастеров. А она мне в ответ пригрозила: «С этой палкой тебя на том свете встретят твои отец и мать, чтобы тебя избить». Ванга меня неправильно информировала, дочь ждала ребёнка, и я хотел мальчика, и она мне пообещала. А мои дочери оказались принципиальными, рожали только внучек. У меня даже книга есть «Остров женщин». Я на этом острове всегда жил и никогда ему не изменял».

«Как-то один раз в автобусе выбросил билет, и вдруг появился кондуктор: «Где билет?» А его нет. Одна женщина стала кричать: «Я его знаю, он бандит кавказский, на дачных поездах ходит и грабит!» И сдали меня в милицию. Документов с собой не оказалось. Я позвонил друзьям в этом городе, не буду говорить в каком, и дело уладили. Когда я слышу про «лиц кавказской национальности», то всегда говорю: у нас хоть лица есть, а у тех, кто так выражается, – рожи.
Чувствую ли я популярность? Последний раз я удивился в прошлом году в Санкт-Петербурге, когда швейцар в гостинице спросил меня, когда выйдет моя новая книга».

«Очень много обо мне анекдотов рассказывают. Будто бы от квартир на улицах Толстого и Чайковского отказывался, потому что после смерти их не переименуют в мою честь. А самый знаменитый – про буфетчицу Дома литераторов: «Только Гамзатов правильно сказал: «Дайте один кофе», и тут же я добавил: «…и один булочка». Я сам могу больше про себя анекдотов рассказать, чем писал про меня поэт Михаил Светлов! Но про «булочка» – это правда».

«Вся Европа объединяется, а мы как будто бежим друг от друга. Связи все порваны. Будет юбилей, и я хочу всех снова соединить у себя на вечере. В Грузию я ездил чуть ли не каждую пятницу на машине через Военно-Грузинскую дорогу, потом оттуда в Армению и так далее. Везде был желанным гостем. Теперь граница, таможни… Картина очень грустная. Но гости приедут, вместе споём. Объединимся».

Журавли памяти

В Московском Доме национальностей на традиционном литературном празднике «Белые журавли» вспоминали Расула Гамзатова, читали стихи, пели его песни. Самая знаменитая, по одной из версий, была написана под впечатлением от рассказа о хиросимской девочке – жертве последствий ядерной бомбардировки. Она умерла, не успев сложить из бумаги тысячу журавликов. Как дань памяти солдатам, «не пришедшим с той войны», был задуман первый день «Белых журавлей» в дагестан­ском Гунибе. Но очень скоро эстафету подхватили и другие города. Один из первых – Моск­ва. А в 2009 г. ЮНЕСКО провоз­гласила 22 октября праздником Белых журавлей, занеся его в международный список памятных событий.