«Это моя биоритмика»

Все грани любви в жизни певицы Мариам Мерабовой.

О жизни, работе, семье и Москве «СтоЛИЧНОСТЬ» поговорила с певицей Мариам Мерабовой.

«Было страшно»

Мариам родилась в Ереване. Когда ей было 8 лет, её семья переехала в Москву. Мама решила дать талантливому ребёнку образование в столице. «Москва показалась мне тогда огромной, холодной и быстрой, – вспоминает Мариам. – Сначала было страшно. В Ереване очень тактильные люди, тёплые, а здесь было всё другое. Я не понимала, почему мужчины не играют в нарды, а женщины не перебирают матрасы из овечьей шерсти».

Мариам росла в музыкальной семье, каждый в ней играл хотя бы на одном музыкальном инструменте. Для девочки выбрали фортепиано. «Но я ушла из классического фортепиано. Сначала на дирижёра хора, а потом поступила на джазовое фортепиано, – говорит она. – Почему именно джаз? Потому что это моя биоритмика. Это моя музыка». 

Училась Мариам в Гнесинке: только там было джазовое отделение. Здесь девушка оказалась в своей стихии. «Самое главное в джазе – это импровизация, – объясняет она. – А импровизация – это возможность разговаривать с разными людьми на разные темы без подготовки. Для этого существуют джазовые джем-сейшны – когда люди соединяются в общем звуке и говорят. Ведь каждый инструмент – это часть общего душевного разговора».

В большой джаз Мариам попала в 1998 году. Вместе с супругом Арменом Мерабовым она начала работу над проектом «Мирайф». «Это детище моего покойного супруга, который меня туда пригласил, – вспоминает с тёплой тоской певица. – Уникальность его была, наверное, в молодости, в горящих глазах и в неповторимом стиле. Изначально он не был пианистом, он был тромбонистом. И у него было совершенно бэндовое мышление».

Играл «Мирайф» джазовые стандарты. «У нас была книжечка из 500 джазовых стандартов, – улыбается Мариам. – Это то, что в любой точке мира может объединить джаз-музыкантов. Я не все 500 знала, но половину точно. Мы давали много концертов, но альбомов записали два. Самый главный для меня – тот, который я издала после смерти Армена. Это композиции без вокала, его авторская музыка. И бонус-треком – наша баллада о любви».

Армен и Мариам Мерабовы – любовь навсегда. Фото: соцсети

Жена Никулина накормила пирогами

Интересным этапом в жизни певицы была работа на бэк-вокале у Николая Носкова и Сосо Павлиашвили.

«Бэк-вокал – это сложнейшие партии, – рассказывает Мариам. – Это не просто подпевки. Нужны гармонический слух, техника. Для меня работа бэк-вокалисткой была школой жизни. И потом жизнь выдала вираж, когда легенды рока, группа Queen, ставила в Москве мюзикл, посвящённый Фредди Меркьюри. И я прошла на роль Killer Queen. Вот где опыт тот помог».

Более поздние работы Мариам – это дубляж в мультфильмах «Малышарики», «Душа» и «Моана».

«Да, бабушка Тала из «Моаны» – это я, – смеётся Мариам. – Вижу в ней себя. Был период, когда я хотела даже татуировку ската сделать на спине такую же, как у неё. Муж отговорил».

Сейчас существенную часть жизни Мариам отдаёт работе на радио: ведёт передачу про джаз. Кстати, переучиваться на новую специальность не пришлось. Первый журналистский опыт был у неё ещё в 6-м классе, когда Мариам взяла интервью у Юлиана Семёнова и Юрия Никулина.

«Тогда не было агентов, пресс-служб, – усмехается она. – Я просто позвонила в дверь к этим великим людям и сообщила, что представляю школу и хочу взять у них интервью. 

Помню, жена Никулина накормила меня пирогами, а у Семёнова вся комната была заполнена рукописями».

Любить Москву, обожать Армению

Мариам прожила в Моск­ве практически всю свою жизнь. Она признаётся, что невероятно любит этот город. «Во-первых, Москва – самый красивый город на Земле и самый чистый, который я знаю. Я объездила весь мир и могу сказать, что на данный момент это самый удобный, самый опрятный, самый фантастический город. Моё самое любимое место – Дом полярников на Никитском бульваре. Это моё место силы. 

Люблю прогуляться по бульварам, дойти до консерватории. Так я восстанавливаюсь».

В семье джазовой исполнительницы сильны и нацио­нальные обычаи. Например, на кухне всегда готовится что-то армянское – чаще всего сациви. А ещё в семье есть настоящий традиционный раритет – ковёр, изготовленный ещё в начале XX века. «Мою бабушку заворачивали в этот самый ковёр в 1985 году, чтобы тайком вывезти, – рассказывает она. – Мы вообще очень бережно относимся к семейным реликвиям. 

Моя квартира напоминает квартиру моей бабушки. В ней много картин, в том числе армянских художников, и памятных фотографий, напоминающих нам об истории семьи, которой так гордимся я и мои дети».