Как делать добрые дела?

Крещение – один из самых ярких православных праздников, а ещё один из немногих, когда в храмы тянутся даже те, кто в обычное время про спасение души не вспоминает. О том, что значат для Церкви эти редкие гости, а также о благотворительности и подрастающем поколении мы поговорили с клириком храма Святителя Николая в Кузнецкой слободе, проректором по социальной и миссионерской работе П­СТГУ, кандидатом исторических наук, священником Филиппом Ильяшенко.

«Бог и намерение целует»

– Отец Филипп, как Церковь смотрит на визиты такого рода «захожан», которые бывают в храме пару-тройку раз в год?

– Путь каждого человека к вере совершенно индивидуален. Хотя Бог един, а мы к Нему приходим каждый своим путём. Кто-то начинает этот путь с того, что когда-то, первый раз за много лет, приходит в храм и остаётся там навсегда. А кто-то год за годом ходит 2–3 раза: один раз на Пасху – святить яйца, второй на Рождество – посмотреть на вертеп и третий в Крещение – взять святой воды. Это тоже вполне возможный, понятный и ясный путь. Как говорил святитель Иоанн Златоуст в Слове огласительном на Святую Пасху: «Бог и намерение целует». В этом смысле, слава Богу, что многие пришли в храм на Крещение.

– А в вашей практике какое количество людей в конце концов превращается из «захожан» в прихожан?

– При совпадении определённых условий все 100%! И условия эти, надо сказать, очень простые. Условие первое – это то, что человек в принципе пришёл. У­словие второе – как его в храме встретили. Он может столкнуться с охранником или сотрудником храма, который строго скажет: «Куда лезешь, отойди отсюда!» Может быть, кто-то из прихожан, бабушка какая-нибудь, которая тоже проявит полное равнодушие, и человек, взяв воды, уйдёт, а может быть, священник, который на такие большие праздники, как Крещение, должен быть в храме постоянно и стараться каждому пришедшему уделить необходимое внимание. Итогом совпадения этих двух простых условий – если человек захотел прийти сам и был должным образом встречен – становится его встреча с Богом. Иногда встреча с Богом может произойти и вопреки неприветливому приёму в храме, но всегда в результате личного желания.

Фото: Сергей Зоничев

Спроси совета у священника

– Крещение – традиционно время благотворительности. А как обычному человеку, пока не ходящему в храм постоянно, правильно совершать добрые дела?

– Безусловно, добрые д­ела – это всегда добрые дела. Но, на мой взгляд, они разделяются, во-первых, на те, которые сделаны для близких. Скажем, ребёнок может не только убрать свою кровать и привести в порядок свой письменный стол, но ещё и помыть посуду после семейного ужина. Это личная и семейная обязанности естественные, каждодневные, и совершать такие д­ела нужно постоянно. Но есть другие дела, которые делаются не для себя, не для близких, а для, условно говоря, третьих лиц. Когда ты помогаешь тем, кого не знаешь, но кто нуждается в помощи. Крупнейшим церковным агрегатором такой помощи является служба «Милосердие». Если желание помочь есть, а времени искать, кому помочь, нет, перейди на сайт службы помощи «Милосердие» и сразу увидишь миллион вариантов, кому прямо сейчас нужна помощь. Или дойди до своего ближайшего храма, того самого, куда заходишь за святой водой, и спроси о варианте доброго дела у священника. Поверьте, в любом храме среди прихожан есть и многодетная семья, и одинокий старик, и тяжелобольной человек. Так что варианты доброго дела можно подобрать на любой вкус: купить детям фруктов, принести продукты старику или о­динокому инвалиду.

Заметьте, в духе времени рассуждаю о помощи финансовой. Но необязательно она выражается в денежных купюрах. Регулярно сопровождать ребёнка из многодетной семьи на занятия, составить компанию одинокому человеку на прогулке или пообщаться с лежачим больным, помочь улыбкой или добрым словом – потратить на человека время иногда не менее ценно, чем деньги.

– Сейчас в школах модно собирать вещи для детей из детских домов. Наши читатели честно признаются, что чаще всего получается, что сдают вещи новые, но просто оказавшиеся ненужными в их семье и переживают: а в такой помощи есть смысл?

– Из опыта наших студентов, а также детей из Свято-Петровской школы, где я работал, в такого рода акциях самое важное – личное участие. Не просто принёс, что мама дала, сдал учителю и сразу забыл, а принесённое потом хранится где-то в шкафу или чулане. Тем более что сейчас в москов­ских детских домах дети вовсе ни в чём материальном не нуждаются. Многие дети, мои в том числе, не имеют того материально-технического обеспечения, которое имеет ребёнок в столичном детдоме. Единственное, чего им не хватает, – нормального воспитания, которое может дать только настоящая семья: мама, папа, братья, сёстры, бабушки и дедушки.

Так что самая правильная помощь детей их сверстникам в детдоме – обеспечить общение. Мы, например, со студентами готовили к Рождеству спектакль. Показали в университете, а потом в детском доме. Или ребёнок напёк пряников, сделал что-то своими руками и туда отвёз. Тогда я не носильщик, который отнёс то, что мне дала мама, а н­епосредственный участник этой помощи.

Число людей, приходящих в храм на Крещение, год от года растёт. Фото: Сергей Зоничев

К обоюдной детской пользе

– А детские дома тогда не превратятся в зоопарки, куда приводят хороших детей, чтобы показать, как живут другие, б­олее несчастные дети?

– Уверен, что при правильной организации польза будет обоюдная. Очень многое в жизни зависит от семейного воспитания. Я родился в многодетной семье, у меня самого многодетная семья. И мы никогда, ни тогда, ни сейчас, не жили богато. Зато семья научила тому, что куда дороже: участию, дружбе, общению. Понимаете, ребёнок, выросший в детском доме, имея все материальные возможно­сти, не получает правильного опыта, пусть не семейной – с­емьи у него, понятно, нет, – но жизни в обществе. А тут к нему приходят ровесники, и у него возникает опыт обычной жизни. Всем известно, что абсолютное большинство выпускников детских домов – это люди как минимум социально неадаптированные и неустроенные. А большое количество – это люди, которые имеют приводы, судимости и сроки. На них тратятся огромные государст­венные деньги, а выходит это вложение в смысле человеческого капитала нерентабельным.

– Каково ваше отношение к новому школьному предмету, касающемуся религиозной к­ультуры?

– Возьмём взрослого ч­еловека. Нас ведь не удивляет, что, садясь за стол, он берёт нож, вилку и, аккуратно разрезая и пережёвывая, потребляет твёрдую пищу. А возьмём младенца, который сперва пьёт только мамино молоко, а потом потихонечку получает в качест­ве прикорма мягкую еду. Это же нормально?

И вопрос религиозной культуры как школьного предмета – это вопрос некоего компромисса. Совершенно очевидно, что нужно прививать основы православной культуры. Хотя бы потому, что именно она является духовными скрепами нашей нации. Это реальная национальная традиция, основа нашей национальной идентичности, наша единственная национальная и государственная идея. Православие – это как историческая и духовная суть России, единственное, что всегда составляло ядро, основу Рус­ского государства. В тот момент, когда решался вопрос о новом предмете, по объективным, субъективным причинам был достигнут некий компромисс – удачный или неудачный, вопрос отдельный, но, главное, он был достигнут. И это, конечно, было достижением. Но жизнь не стоит на месте, и предмет этот тоже потихоньку меняется. Хочется надеяться, в лучшую сторону.