С мечтою о полёте

Фото: tvorets2019.com
Действие покинуло привычные границы сцены и охватило весь зрительный зал «Крокус Сити Холл»

Имеет ли человек право творить или это дело Бога?

Что мешает нам взлететь, совершить смелый рывок в неизвестное, открыть что-то новое?

Спектакль о вечных ценностях

Спектакль «Творец», премьера которого состоялась 10 февраля в «Крокус Сити Холл», – остросовременная и необычная постановка о том, как новые идеи и замыслы, преодолевая сопротивление, пробиваются в жизнь. По сценарию, написанному молодым драматургом, выпускником ГИТИСа и магистратуры Школы-студии МХАТ Андреем Стадниковым, спектакль поставил режиссёр Марат Гацалов. Ещё недавно он был главным режиссёром знаменитого петербургского Александринского театра, до того несколько лет возглавлял Русский театр в Эстонии, а ранее получил престижнейшую театральную премию «Золотая маска» за постановку в новосибирском театре «Глобус». Свою новую работу он называет «спектаклем о вечных ценностях».

Руководителем проекта выступил муфтий Москвы Ильдар Аляутдинов, который представил постановку как «смелый эксперимент»: «Хотелось бы, чтобы этот спектакль наполнил высокими духовными смыслами, чтобы мы все увидели для себя что-то интересное. Более 10 лет мы проводим такие мероприятия. В этом году представляем абсолютно новый формат – спектакль внутри спектакля. Мы пытались донести до людей общечеловеческие ценности, старались пробудить в людях то возвышенное, то священное, что Всевышний, Создатель, Аллах во всех нас заложил».

Несмотря на то, что спектакль поднимает не часто звучащую с театральных подмостков религиозную тему, идея пьесы, вопросы, которые затрагиваются, интересны не только мусульманам и людям, разбирающимся в теологических проблемах, но и любой ­аудитории, для которой важны мировоззренческие проблемы. «Творец» – спектакль не только о жизни и творческих поисках мусульманского учёного и изобретателя Аббаса ибн Фирнаса, но и о том, что мешает творчеству. Почему новое очень часто встречается с непониманием и неприятием, а попытки человека взлететь над суетой сопряжены с трудностями и сопротивлением?

Кем был мусульманский Леонардо да Винчи?

Выдающегося учёного из средневековой Андалузии принято называть мусульманским Леонардо да Винчи. Он был прекрасным музыкантом и математиком. Впрочем, музыка в арабском своде наук тогда была частью математики. И понятие алгебры – «аль-джабр» – привнесли в науку арабы-мусульмане. Круг интересов пытливого андалузца не ограничивался только миром нот, цифр и сложенных из них формул. Ибн Фирнас был ещё химиком и физиком, известным поэтом своего времени при дворе кордовских халифов. Он сконструировал метроном, изобрёл водяные часы, первым в Испании стал производить стекло из песка, создал лупу.

Но больше всего его тянуло в небо. Ибн Фирнас соорудил похожий на зонтик летательный аппарат и прыгнул с высоты минарета в Кордове, так что его можно считать изобретателем парашюта. Из шёлка и реек он смастерил аппарат, похожий на дельтаплан, и взлетел с кордовского холма Джабаль аль-Арус. Он летел всего 10 минут… Затем упал и сильно пострадал, но выжил и до конца дней остался верным своей мечте, воплотить которую смогли его далёкие потомки. Иллюстрацией к человеческой мечте о полёте стала экспозиция в фойе, собранная из экспонатов Центрального музея Военно-воздушных сил в Монино, Центрального дома авиации и космонавтики ­ДОСААФ, Музея техники Вадима Задорожного, Объединённой федерации сверхлёгкой авиации России. Гостям показали старинные летательные аппараты, амуницию и приборы лётчиков прежних времён.

Это сложный разговор

«Творец» – не просто пересказ биографии великого мусульманского учёного, это ещё и непрекращающийся спор о человеке-творце и его правах на инновации. Сцены из жизни андалузского гения разворачиваются на фоне диалогов режиссёра, которого сыграл народный артист РФ Андрей Соколов, и продюсера (заслуженный артист РФ Сергей Чонишвили). Это сложный спор о месте религии в жизни человека и человека в религии, о стремлении человечества ввысь и кознях дьявола, этот полёт сдерживающего.

Проблема столкновения новых идей и традиционно-патриархальных взглядов характерна для любого общества, но в исламском богословии существует специальное понятие «бид’а», то есть запрет на любые нововведения в религиозную догматику. Сегодня, когда религиозные радикалы пытаются распространить «бид’а» не только на догматику и ритуалы религии, но и на образ жизни и мысли мусульман, возвращая их во времена городов и кочевий аравийских пустынь, разговор о столкновении нового и старого звучит особенно актуально. Так же как поиски ответа: имеет ли человек право творить самостоятельно или тем самым он посягает на исключительно Божье право? В итоге современный мусульманин хочет понять, где в этом столкновении добро и зло, в чём богоугодные деяния, а в чём козни дьявола.

Когда толпа с недоумением смотрит снизу вверх на забравшегося на холм или минарет человека и готова улюлюкать каждому его движению, даже попытке взлететь, то где здесь проявление дьявольщины? В невежестве толпы или гордыне гения, не сумевшего или не захотевшего объяснить людям, для чего он собирается летать? В спектакле нет ответов, но есть два мнения, два взгляда, две теории, а искать и найти истину по задумке авторов спектакля должны сами зрители.